“Невыносимая легкость бытия” – книга Милана Кундеры

“Невыносимая легкость бытия”, роман Милана Кундеры, который попал ко мне в руки благодаря бук-клабу в Тбилиси.

Небольшая справка из Википедии

Скачать книгу можно по ссылке:

«Невыносимая лёгкость бытия» (фр. L’insoutenable légèreté de l’être, чеш. Nesnesitelná lehkost bytí) — роман Милана Кундеры, написанный в 1982 году и впервые опубликованный в 1984 г. во Франции, в переводе на французский. Действие происходит в 1968 году в Праге.

Согласно Кундере, бытие полно невыносимой лёгкости, потому что каждый из нас живёт всего один раз: «Einmal ist Keinmal» (с нем. — «единожды — все равно что никогда», то есть «то, что произошло однажды, могло совсем не происходить», «один раз не считается»). Значит, каждая жизнь несёт в себе таинственную случайность, каждое наше действие не может полностью предопределить наше будущее. Любой выбор не отягощён последствиями, а потому не важен. В то же время наши действия становятся невыносимыми, если задумываться об их последствиях постоянно, потому жизнь можно охарактеризовать как «Невыносимую лёгкость бытия».

Некоторые критики относят это произведение к постмодернизму.

Первое издание на чешском языке вышло в 1985 году в издательском доме «68 издателей» (Торонто). Во второй раз на чешском языке книга вышла в октябре 2006 года, в Брно (Чехия), спустя 17 лет после бархатной революции (до тех пор Кундера не признавал её).

В самой неподходящий момент (как оно обычно и бывает) я заболел. И увы, на само обсуждение Бук-клаба попасть не удалось. Как это было от участницы:

@kseniasadovskaya3 Как мы чуть не подрались в книжном клубе. #книжныйтикток #книги ♬ (1801) Соната No 14 в C-острый минор для фортепиано Op. 27 – No. 2 Лунный свет; Адажио Состенуто – Людвиг Ван Бетховен

Далее цитаты из книги, которые реально меня задели.

Цитаты из романа “Невыносимая легкость бытия”

Любовь проявляется не в желании совокупления (это желание распространяется на несчётное количество женщин), но в желании совместного сна (это желание ограничивается лишь одной женщиной).

Вот это вообще спорная штука:

Самое тяжкое бремя сокрушает нас, мы гнёмся под ним, оно придавливает нас к земле. Но … женщина мечтает быть придавленной тяжестью мужского тела. Стало быть, самое тяжкое бремя суть одновременно и образ самого сочного наполнения жизни.

И за жизнь очень круто:

Нет никакой возможности проверить, какое решение лучше, ибо нет никакого сравнения. Мы проживаем все разом, впервые и без подготовки. Как если бы актер играл свою роль в спектакле без всякой репетиции. Но чего стоит жизнь, если первая же её репетиция есть уже сама жизнь? Вот почему жизнь всегда подобна наброску. Но и «набросок» не точное слово, поскольку набросок всегда начертание чего-то, подготовка к той или иной картине, тогда как набросок, каким является наша жизнь, — набросок к ничему, начертание, так и не воплощённое в картину.

Туда же:

Einmal ist keinmal, повторяет Томаш немецкую поговорку. Единожды — всё равно что никогда. Если нам суждено проживать одну-единственную жизнь — это значит, мы не жили вовсе.

Но книга этим и крута! Особенно такое, а:

Любой школьник на уроках физики может поставить опыт, чтобы убедиться в правильности той или иной научной гипотезы. Но человек, проживающий одну-единственную жизнь, лишён возможности проверить гипотезу опытным путём, и ему не дано узнать, должен был он или не должен был подчиниться своему чувству.

Про легкость и тяжесть:

В субботу и воскресенье он испытывал сладкую легкость бытия, что приближалась к нему из глубин будущего. Но уже в понедельник навалилась на него тяжесть, какой он не знал прежде. Все тонны стали русских танков не шли с ней в сравнение. Нет ничего более тяжкого, чем сочувствие. Даже собственная боль не столь тяжела, как боль сочувствия к кому-то, боль за кого-то, ради кого-то, боль, многажды помноженная фантазией, продолженная сотней отголосков. Он убеждал себя не поддаваться сочувствию, и сочувствие слушалось его, склонив голову, словно ощущало себя виноватым. Сочувствие знало, что злоупотребляет своими правами, но всё-таки упорствовало исподтишка

Очень мощно:

Концентрационный лагерь — это мир, где люди живут бок о бок постоянно, денно и нощно. Жестокости и насилие лишь второстепенная (и вовсе не обязательная) его черта. Концентрационный лагерь — это полное уничтожение личной жизни. Прохазка, который не мог поговорить со своим приятелем за рюмкой вина в безопасности интима, жил (даже не сознавая того — и это была его роковая ошибка!) в концлагере. Тереза жила в концлагере, когда находилась у матери. С той поры она знает, что концентрационный лагерь — не что-то исключительное, вызывающее удивление, напротив — это нечто данное, основное, это мир, в который мы рождаемся и откуда можем вырваться лишь при величайшем усилии.

Цитат в тот легендарный чатик я насобирал много, канеш

Но хрупкое строение их любви окончательно рухнет. Ибо это строение держится на ее верности, как на единственном столбе, а любови — они как империи: если погибнет идея, на которой они были основаны, рухнут и они.

Эта цитата стала, конечно, камнем преткновения 🙂 И спорили мы потом долго в часике 🙂

Что он искал в них? Что его влекло к ним? Разве любовный акт — не вечное повторение одного и того же?
Отнюдь нет. Всегда остается маленькая доля невообразимого. Когда он видел женщину в платье, он, конечно, умел приблизительно вообразить себе, как она будет выглядеть обнаженной (здесь его опыт медика дополнял опыт любовника), но между приблизительностью воображения и точностью реальности всегда оставался маленький зазор невообразимого, не дававшего ему покоя. Погоня за невообразимым не кончается, однако, открытием наготы, но продолжается дальше: как женщина будет вести себя, когда он разденет ее? Что будет говорить, когда он будет обладать ею? В какой Тональности будут звучать ее вздохи? Какой гримасой исказятся ее черты в минуту экстаза?
Своеобразие “я” скрыто как раз в том, что есть в человеке невообразимого. Представить себе мы можем лишь то, что у всех людей одинаково, что общо. Индивидуальное “я” — лишь то, что отличается от общего, иначе говоря, то, что нельзя предугадать и вычислить, что необходимо лишь обнажить, открыть, завоевать.

Про смерть сына Сталина, о которой я тоже ничего не знал. Были ло ли на самом деле так?

Со времен Французской революции Европа раскололась на две половины: одних стали называть левыми, других — правыми. Однако определять одних или других какими-то теоретическими принципами, от которых бы они отталкивались, почти невозможно. И ничего удивительного: политические движения строятся не на рациональных подходах, а на представлениях, образах, словах, архетипах, которые все вместе создают тот или иной политический кич.

Хорошая тема про владычество человека:

В начале книги Бытия сказано, что Бог сотворил человека, дабы дать ему власть над птицами, рыбами и всякими животными, пресмыкающимися по земле. Конечно, Бытие написал человек, а вовсе не лошадь. Нет никакой уверенности, что Бог действительно дал человеку власть над другими созданиями. Скорее, похоже на то, что человек выдумал Бога, чтобы власть над коровой и лошадью, узурпированную им, превратить в дело священное. Да, право убить оленя или корову — единственное, на чем братски сходится все человечество даже в период самых кровавых войн.


И право это представляется нам естественным лишь по той причине, что, на вершине иерархии находимся мы. Но достаточно было бы вступить в игру кому-то третьему, допустим, гостю с иной планеты, чей Бог сказал бы: “Ты будешь владычествовать над тварями всех остальных планет”, как вся бесспорность “Бытия” стала бы сразу сомнительной. Человек, запряженный в повозку марсианином или запеченный на вертеле существами с Млечного Пути, возможно, и вспомнил бы тогда о телячьей отбивной, которую привык резать на тарелке, и принес бы корове свои (запоздалые!) извинения.

“Невыносимая легкость бытия”. Краткое содержание.

Томаш — врач-хирург, работает в одной из клиник Праги. Несколько недель назад в маленьком чешском городке он познакомился с Терезой. Тереза работает официанткой в местном ресторане. Они проводят вместе всего лишь час, затем он возвращается в Прагу. Десятью днями позже она приезжает к нему. Эта малознакомая девушка пробуждает в нем неизъяснимое чувство любви, желание как-то помочь ей. Тереза кажется ему ребёнком, «которого положили в просмолённую корзинку и пустили по реке, чтобы он выловил ее на берег своего ложа».

Прожив у него неделю, Тереза возвращается в свой захолустный городок. Томаш растерян, не знает, как поступить: связать свою жизнь с Терезой и взять на себя ответственность за неё или сохранить привычную свободу, остаться одному. Мать Терезы — красивая женщина — бросает ее отца и уходит к другому мужчине. Отец попадает в тюрьму, где вскоре и умирает. Отчим, мать, ее трое детей от нового брака и Тереза поселяются в маленькой квартирке в захолустном чешском городке.

Мать Терезы, недовольная жизнью, все вымещает на дочери. Несмотря на то что Тереза самая способная в классе, мать забирает ее из гимназии. Тереза идёт работать в ресторан. Она готова работать в поте лица, лишь бы заслужить материнскую любовь.

Единственное, что ограждает ее от враждебного окружающего мира, — это книга. Любовь к чтению отличает ее от других, является как бы опознавательным знаком тайного братства. Томаш привлекает ее внимание тем, что читает книгу в ресторанчике, где она работает.

Цепь случайностей — открытая книга на ресторанном столике Томаша, музыка Бетховена, цифра шесть — приводит в движение дремавшее в ней чувство любви и даёт мужество уйти из дома и изменить жизнь.

Тереза, бросив все, без приглашения вновь приезжает в Прагу и остаётся жить у Томаша.

Томаш поражён тем, что так быстро принял решение оставить Терезу у себя, поступив вопреки своим собственным принципам, — ни одна женщина не должна жить у него в квартире. Этого он твёрдо придерживается вот уже десять лет после развода. Боясь и одновременно желая женщин, Томаш вырабатывает некий компромисс, определяя его словами «эротическая дружба» — «те отношения, при которых нет и следа сентиментальности и ни один из партнёров не посягает на жизнь и свободу другого». Этот метод позволяет Томашу сохранять постоянных любовниц и параллельно иметь множество мимолётных связей.

Стремясь к полной свободе, Томаш ограничивает свои отношения с сыном лишь аккуратной уплатой алиментов. Родители Томаша осуждают его за это, порывают с ним, оставаясь в демонстративно хороших отношениях с невесткой.

Томаш собирается заботиться о Терезе, оберегать ее, но у него нет ни малейшего желания менять свой образ жизни. Он снимает квартиру для Терезы. Одна из его подруг — Сабина — помогает Терезе устроиться на работу в фотолабораторию иллюстрированного еженедельника. Постепенно Тереза узнает об изменах Томаша, и это вызывает у неё болезненную ревность. Томаш видит ее мучения, сострадает ей, но никак не может оборвать свои «эротические дружбы», не находит сил побороть тягу к другим женщинам, да и не видит в том нужды.

Проходит два года. Чтобы приглушить страдания Терезы от его измен, Томаш женится на ней. По этому случаю он дарит ей собаку-сучку, которую они нарекают Карениным.

Август 1968 г. Советские танки вторгаются в Чехословакию.

Швейцарский друг Томаша — директор одной из клиник Цюриха — предлагает ему место у себя. Томаш колеблется, предполагая, что Тереза не захочет ехать в Швейцарию.

Всю первую неделю оккупации Тереза проводит на улицах Праги, снимая эпизоды вступления войск, массового протеста горожан и раздавая плёнки заграничным журналистам, которые чуть ли не дерутся из-за них. Однажды ее задерживают, и она проводит ночь в русской комендатуре. Ей угрожают расстрелом, но, как только ее отпускают, она вновь идёт на улицы. В эти дни испытаний Тереза впервые чувствует себя сильной и счастливой.

Чешское руководство подписывает в Москве некое компромиссное соглашение. Оно спасает страну от самого страшного: от казней и массовых ссылок в Сибирь.

Наступают будни унижения. Томаш и Тереза эмигрируют в Швейцарию.

Цюрих. Томаш работает хирургом у своего друга. Здесь он снова встречается с Сабиной, также эмигрировавшей из Чехословакии.

В Цюрихе Тереза заходит в издательство иллюстрированного журнала и предлагает свои фотографии о советской оккупации Праги. Ей вежливо, но твёрдо отказывают — их это уже не интересует. Ей предлагают работу — фотографировать кактусы. Тереза отказывается.

Тереза все дни дома одна. Вновь просыпается ревность, которую она вместе с красотой унаследовала от матери. Она решает вернуться на родину, надеясь в глубине души, что Томаш последует за ней.

Проходит шесть-семь месяцев. Вернувшись однажды домой, Томаш находит на столе письмо от Терезы, в котором она сообщает, что возвращается домой, в Прагу.

Томаш радуется вновь обретённой свободе, наслаждается лёгкостью бытия. Затем им овладевают неотступные мысли о Терезе. На пятый день после ее отъезда Томаш сообщает директору клиники о своём возвращении в Чехословакию.

Первые чувства, которые он испытывает по возвращении домой, — душевная подавленность и отчаяние от того, что он вернулся.

Тереза работает барменшей в гостинице. Из еженедельника ее выгнали месяц-два спустя после их возвращения из Швейцарии.

На работе, во время одного инцидента, за неё заступается высокий мужчина. Позже Тереза узнает, что он инженер. Вскоре Тереза принимает приглашение зайти к нему домой и вступает с ним в любовную связь.

Проходят дни, месяц — инженер больше не появляется в баре. Страшная догадка появляется у неё в голове — это сексот. Была создана ситуация, чтобы скомпрометировать, а затем использовать ее в своих целях, втянув в единую организацию осведомителей.

Воскресенье. Томаш и Тереза едут на прогулку за город. Они заезжают в маленький курортный городок. Томаш встречает своего давнего больного — пятидесятилетнего крестьянина из отдалённой чешской деревни. Крестьянин рассказывает о своей деревне, о том, что некому работать, т. к. люди бегут оттуда, У Терезы возникает желание уехать в деревню, ей кажется, что это сейчас единственная спасительная дорога.

По возвращении из Цюриха Томаш по-прежнему работает в своей клинике. Однажды его вызывает к себе главный врач. Он предлагает Томашу отречься от ранее написанной им политической статьи, в противном случае он не сможет оставить его в клинике. Томаш отказывается написать покаянное письмо и уходит из клиники.

Томаш работает в деревенской больнице. Проходит год, и ему удаётся найти место в пригородной амбулатории. Здесь его и находит человек из министерства внутренних дел. Он обещает Томашу возобновить его карьеру врача-хирурга и учёного, но для этого необходимо подписать некое заявление. В этом заявлении Томаш должен не только отказаться от своей политической статьи, как этого требовали от него два года назад, в нем были также слова о любви к Советскому Союзу, о верности коммунистической партии, а также осуждение интеллектуалов. Чтобы не подписывать и не писать подобных заявлений, Томаш бросает медицину и становится мойщиком окон. Он как бы возвращается во времена своей юности, к простору свободы, что означает для него в первую очередь свободу любовных связей.

Тереза рассказывает о происшествии в баре. Она очень встревожена. Томаш впервые замечает, как она изменилась, постарела. Он вдруг с ужасом осознает, как мало уделяет ей внимания последние два года.

Томаша приглашают мыть окна в одну квартиру. Там он встречает своего сына. Собравшиеся в квартире люди предлагают ему подписать петицию с просьбой об амнистии политзаключённых. Томаш не видит смысла в этой петиции. Он вспоминает о Терезе — кроме неё, для него ничто не имеет значения. Он не может спасти заключённых, но может сделать Терезу счастливой. Томаш отказывается подписывать бумагу.

Проходит пять лет после вторжения советских войск в Прагу. Город неузнаваемо изменился. Многие знакомые Томаша и Терезы эмигрировали, некоторые из них умерли. Они решают оставить Прагу и уехать в деревню.

Томаш и Тереза живут в отдалённой, всеми забытой деревне. Томаш работает водителем грузовика, Тереза пасёт телят. Они наконец обретают покой, — отсюда их уже некуда выгнать.

Тереза счастлива, ей кажется, что она достигла цели: они с Томашем вместе и они одни. Радость бытия омрачается только смертью их единственного преданного друга — собаки Каренин.

Женева. Франц читает лекции в университете, ездит по зарубежным симпозиумам и конференциям. Он женат и имеет восемнадцатилетнюю дочь. Франц встречает художницу-чешку и влюбляется в неё. Ее зовут Сабина. Это — подруга Томаша.

Сабина рисует с детства. Сразу по окончании школы она уезжает из дома, поступает в пражскую Академию художеств, а затем выходит замуж за актёра одного из театров Праги. Вскоре после безвременной кончины родителей Сабина расстаётся с мужем и начинает вести жизнь вольной художницы.

Франц признается жене, что Сабина — его любовница. Он хочет развестись с женой и жениться на Сабине.

Сабина растеряна. Она не хочет ничего менять в своей жизни, не хочет брать на себя никакой ответственности. Она решает оставить Франца. Франц уходит от жены. Он снимает маленькую квартирку. У него связь с одной из студенток, но, когда он хочет вновь жениться, жена отказывает ему в разводе.

Сабина живёт в Париже. Через три года она получает письмо от сына Томаша, из которого узнает о смерти его отца и Терезы — они погибли в автомобильной катастрофе. Сабина подавлена. Последняя нить, связывающая ее с прошлым, оборвана. Она решает покинуть Париж.

Сабина живёт в Америке, в Калифорнии. Она удачно продаёт свои картины, богата и независима.

Франц присоединяется к группе западных интеллектуалов и отправляется к границам Камбоджи. Во время прогулки по ночному Бангкоку он погибает.

Пересказала А. И. Хорева. Источник: Все шедевры мировой литературы в кратком изложении. Сюжеты и характеры. Зарубежная литература XX века / Ред. и сост. В. И. Новиков. — М. : Олимп : ACT, 1997.

Отзывы о книге Кундеры “Невыносимая тяжесть бытия”

Это просто офигенная история любви с переживаниями, с преломлением своего характера. В какие то моменты я видела себя со стороны , и много что дало мне ответ на многочисленные вопросы , которые со временем не исчезли , а лишь накопились. осталась под впечатлением.

Дааа, про любовь тут достаточно много… Но не всем в кайф была книга:

Жуткая нудятина! Я думала, что узнаю что то о событиях в Чехословакии через жизни людей, но единственный посыл тут – какие плохие русские, потому что потому. Начинается книга, кстати, довольно не плохо, эдакий Ремарк на минималках. Цинизм автора меня тоже не смутил, даже наоборот. А вот скатывание к псевдофилософии, какой то спутанности и бессюжетности, тут уж простите. Читать такое очень неприятно и неинтересно. Автор, думаю, и сам это понял, поэтому в конце решил поиграть с чувствами читателей заразив собачку раком. Но было уже все равно! Настолько плоские безликие персонажи, что не вызывали ни капли сожаления. Самая жесть которая меня просто обескуражила – это упоминания через всю книгу “от его волос запах чужого женского лона” и это упоминалось множество раз! Это особый какой то фетиш? 

На айрекомендед разное есть:

Парадокс заключается в том, что я неоднократно слышал название этого произведения, но оно казалось мне слишком натянутым и вычурным. Короче говоря, желания смотреть кто это придумал такую странную книгу не возникало вообще. Как и желание ознакомиться с произведением. А потом я совершенно случайно натолкнулся у себя дома на потрепанное и старое “бессмертие”, с которого и начался мой отчет погружения в мир странных идей гениального Кундера.
И именно тогда мне стало известно кто является автором этого нашумевшего хотя бы названием романа. Разумеется, что я добрался и до этой истории, и даже смог осилить её до конца. И вот тут у меня произошел легкий диссонанс в голове, так как я искренне люблю и уважаю творчество этого чешского писателя, но при этом не считаю конкретно эту работу наиболее важной или значимой в его перечне книг, как об этом трубят многочисленные издатели или просто критики.
Чем мне нравится Кундера, так это тем, что основная сюжетная линия может вполне спокойно отойти на второй фон, и читатель будет погружаться в его великолепный слог странных, и порой даже противоречащих друг другу построений (зачем далеко ходить за примером, перечитайте еще раз название книги). Да, он весьма специфичный автор, и к его идеям необходимо привыкнуть. Так, например, я начинал с более стандартных и легких романов.

Мой отзыв о книге в видео-формате: